С давних пор представление о кувшинке, уходящей корнями в таинственную глубину вод, связывалось с загадочным образом русалки. В древности ее даже называли русалочий цветок.
Североамериканские индейцы утверждают, что кувшинка образовалась из искр, упавших с Полярной и вечерних звезд в то время, когда они столкнулись, споря между собой из-за обладания ракетой, которую запустили с Земли.
При внимательном взгляде на кувшинки приходят на память сказки, в которых говорится, что каждая лилия-кувшинка имеет своего друга эльфа (маленького человечка), который вместе с цветком родится, вместе и умирает. Венчики цветов служат эльфам и домом, и колоколом. Днем эльфы спят в глубине цветка, а ночью раскачивают пестик и звонят, созывая на тихую беседу своих братьев. Одни из них садятся в кружок на лотос, свешивая ноги в воду, а другие предпочитают беседовать, раскачиваясь в венчиках кувшинок. Собираясь вместе, они садятся в кубышки и гребут, гребут лепестковыми веслами, и кубышки тогда служат им лодочками или корабликами. Беседы эльфов проходят в поздний час, когда на озере все успокоилось и погрузилось в глубокий сон.
Живут озерные эльфы в подводных хрустальных чертогах, построенных из раковин. Вокруг чертогов блещут жемчуга, яхонты, серебро и кораллы. По дну озера, усеянному разноцветными камешками, катятся изумрудные ручьи, а на крыши чертогов сыплются водопады. Солнце просвечивает сквозь воду в эти жилища, а месяц и звезды вызывают эльфов на берег.
По древнерусскому поверью, когда первые весенние дожди ударяются о поверхности рек и морей, из глубин водоемов поднимаются на шум дождя раковины-жемчужницы. Выплывая, они раскрывают свои перламутровые створки и ловят дождевые капли. Стоит раковинам поймать хотя бы одну каплю, как они опускаются на дно, где в темноте и превращают капли в ни с чем не сравнимый перл — жемчуг, очень необходимый гномикам при строительстве подводных хрустальных чертогов.
Жители русского Севера, издавна зная, что жемчуг разводится лишь в тех реках, в которые заходит царская рыба — семга, породили предание, что жемчужина зарождается в жабрах семги. Несколько лет плавая в море, семга вроде бы носит с собой жемчужную искру, а когда возвращается в реку, то в теплый солнечный день находит на дне раскрытые раковины и в самую красивую из них опускает звездочку-жемчужину, из которой впоследствии вырастает настоящая жемчужина, то нежно-розовая, то иссиня-черная, то темновато-серая, под стать жемчужным ожерельям, которыми усыпает по утрам кувшинки крупная весенняя роса.
Белая кувшинка по-латыни называется «нимфея кандида», что в переводе на русский язык означает «нимфа белая». Из Древней Греции дошли до нас предания о красивых водяных девушках-нимфах, напоминающих славянских русалок.
Родственницей, почти сестрой нашей белой кувшинки, является кувшинка желтая, которую в народе называют кубышкой. У нее такое же строение цветов, только завязь еще более напоминает кувшинчик да чашелистников не четыре, а пять, и все они имеют желтую подкладку. Латинское название кубышки «нюфар лютеум». «Нюфар» происходит от арабского слова, означающего тоже «нимфа», «лютеум» — «желтая». В какое бы время дня ни пришли смотреть на цветущую кувшинку, вы никогда не найдете ее цветы в одинаковом положении. Целый день кувшинка следует за движением солнца, поворачивая свою плавающую головку в сторону его лучей.
В полдневный зной она, как бы нежась, раскрывает все свои лепестки, а затем венчики начинают постепенно закрываться. К вечеру цветок похож на нераспустившийся бутон, потом этот бутон медленно погружается в воду, боясь холодной росы и туманов. Это стебли укорачиваются и тянут за собой цветы. Поступая таким образом, кувшинка прикрывается на ночь нагретой за день водой. А утром, когда солнце разгонит ночной туман, снова всплывает на поверхность и следит за солнцем целый день.
Концы лепестков кувшинок выделяют мед: шмели, стрекозы и пчелы переносят пыльцу с цветка на цветок, опыляя пестики. После опыления цветок увядает, и вырастает плодик в виде многозвездной ягоды с черными семенами. Семена кувшинок путешествуют прямо по воде. Каждое семечко белой кувшинки окружено белой оболочкой, наполненной воздухом. Словно лодочка, плывет оно по воде. А у желтой мякоть удерживает семена на поверхности, и держатся они так до тех пор, пока из лодочки не выйдет воздух или не подгниет мякоть плода. Тогда семечко падает на дно и прорастает. Рыбы и птицы способствуют распространению семян на большие расстояния. Да и сами семена способны держаться на воде довольно долго. Подует ветерок, и понесутся они по озеру либо к другому берегу, либо в другую протоку.
Цветет кувшинка с июля до осени. Обитает в стоячих и медленно текущих водах.
Славяне называли кувшинку одолень-травой и считали, что кувшинка способна охранять людей во время путешествия. Существовало по этому случаю и своеобразное заклинание: «Еду я во чистом поле, а во чистом поле растет одолень-трава. Не я тебя породил, не я тебя поливал. Породила тебя мать - сыра земля, поливали тебя девки простоволосые, бабы-самокрутки. Одолень-трава! Одолей ты злых людей: лихо бы обо мне не подумали, скверного не помыслили; отгони ты чародея-ябедника.
Одолень-трава! Одолей ты горы высокие, долы низкие, озера синие, берега крутые, леса темные, пеньки и колоды.
Спрячу я тебя, одолень-трава, у ретивого сердца во всем пути и во всей дороженьке!»
Существовало даже поверье: «Кто найдет одолень-траву, тот вельми талант обрящет... В пути, где ни пойдет, много добра обрящет и одолеет злую силу и недуги».
Отвар кувшинки считался любовным напитком, способным пробуждать нежные чувства в сердцах жестоких красавиц. А еще считали, что одолень-трава обладает способностью охранять людей, едущих в иные земли, от разных бед и напастей. Ее рекомендовали вкладывать в ладанку и носить при себе как амулет.
Может, и Афанасий Никитин, первым из русских посетивший Индию, перед отплытием в восточные страны вспоминал это поверье.
В старинном травнике сказано: «Одолень растет при реках, ростом в локоть, цвет рудожелт, листочки белые. И та трава добра, коли человека окормят... И корень травы добр от зубной боли, и пастуху, чтобы стадо не расходилось, или кто тебя не любить станет и хочешь его присушить — дай ясти корень».
«Кувшинка белая по форме своей похожа на мак: цветок ее имеет форму гранатного цветка, только соответственно больше; величина его веса с яблоко, окружен белыми пленками, которые снаружи прикрыты зелеными листьями, напоминающими листья на неразвернувшихся розовых бутонах, числом их четыре. Когда он раскроется, то в нем видны красные зерна, не похожие на семена граната, а круглые и мелкие, чуть покрупнее проса. Вкус у них пресный, как у пшеничных зерен; созревают они летом; ножка у цветка длинная. Цветок похож на чашечку розы, но почти вдвое больше»,— сообщает о водной красавице знаменитый ботаник древности Теофраст.
...Лист кувшинки плавучий, как плот, внешне прост, сердцевидный и толстый, подобно лепешке; внутри его — воздухо-полосные полости, потому он и не тонет. Воздуха в нем в несколько раз больше того, чтобы держать собственный вес, избыток которого необходим для непредвиденных случайностей: сядет, скажем, птица или лягушка,— лист и их должен удержать.
В Техасе обитает мексиканская кувшинка, которую называют водным бананом. Мало найдется экзотических растений, какие были бы так широко известны, как виктория-регия — гигантская кувшинка из тихих заводей экваториальной Южной Америки.
О ее цветении сообщают в газетах и местных радиопередачах в тех городах, где это своеобразное растение выращивается в специальных оранжереях, а на юге — в открытых водоемах. Люди всех возрастов устремляются в оранжереи, чтобы посмотреть на гостью из дебрей Бразилии, напоминающую о путешествиях и приключениях, о которых мы с увлечением читаем в юности.
Длинной вереницей проходят посетители вокруг большого бассейна с подогретой водой, где на зеркальной поверхности плавают огромные, до двух метров в диаметре, круглые листья, а над ними поднимаются крупные цветы.
Сверху виктория ярко-зеленого цвета, внизу — ярко-фиолетового, и потому кажется как бы освещенной каким-то сиянием. Каждый цветок состоит из бесчисленных лепестков, переливающихся от чисто-белого цвета в нежно-розовый и, наконец, в огненно-пурпурный. Расцветая, виктория-регия распространяет вокруг себя приятное благоухание. Когда это удивительное растение после многих неудач наконец в 1849 году зацвело в Англии, это вызвало настоящую сенсацию.
Не приходится удивляться и тем пышным эпитетам — «королева водяных лилий», «царица водяных роз», «водяное чудо тропической Америки», которыми величали это растение в журналах.
Первым открыл его для науки немецкий естествоиспытатель Эдуард Фридрих Пёппиг. С 1827 по 1832 год Пёппиг путешествовал по Южной Америке и пересек материк с запада на восток почти по экватору. Он продвигался от Тихого океана к Чили, через Анды, затем пересек Перу и Бразилию, спустился по притоку Амазонки, реке Уальяге, и по Амазонке и Паре достиг Атлантического океана. Неоднократно подвергаясь опасности, с риском для жизни он проделал по величайшей реке мира путь в тысячи километров, пользуясь часто самыми примитивными средствами. В январе 1832 года на середине пути, спускаясь на Плотах в сопровождении лишь нескольких индейцев и нередко блуждая в многочисленных руслах и протоках могучей реки, недалеко от места впадения в Амазонку реки Тефе Пёппиг обнаружил заросли растения, которое впоследствии получило громкое название — виктория-регия.
В одном из журналов Пёппиг впервые дал описание гигантской кувшинки. «Растение из семейства нимфейных, необычайных размеров. Его листья густо покрыты с нижней стороны иглами, ячеистые, шириной в сажень, в то время как снежно-белые с пурпурово-розовой серединой цветы достигают десяти-одиннадцати английских дюймов в поперечнике. Это растение является великолепнейшей формой во всем семействе, встречается отнюдь не часто, и мне встретилось только в некоторых безымянных протоках вблизи устья Тефе в Солимойнс. Оно цветет в декабре — январе и носит название муруру».
Скромное сообщение Пёппига сенсации не вызвало.
Но уже в 1836 году немецкий ботаник Роберт Герман Шомбургк, проводивший исследования в Британской Гвиане по поручению Лондонского Королевского географического общества, встретил растение, гигантские листья и огромные благоухающие цветки которого произвели на него сильное впечатление. Шомбургк отнес растение к роду нимфеи, к которому принадлежит наша белая водяная лилия, и дал ему название «нимфея виктория». Называя удивительное растение именем восемнадцатилетней красавицы королевы, только что вступившей на английский престол, ботаник рассчитывал на привлечение внимания влиятельных лиц.
Шомбургк собрал части растения и семена, сделал подробные рисунки и описания и послал все материалы в Англию. В 1837 году профессор Линдлей установил, что найденное растение следует отнести к новому, еще неизвестному роду из семейства кувшинковых, и, поддержав начинание Шомбургка, назвал новый род «виктория», а единственный тогда известный вид этого рода именовал «викторией царственной».
Шомбургк «за заслуги перед Британской империей» получил рыцарское звание и стал именоваться сэр Шомбургк.
Слухи об удивительном растении проникли в самые глухие уголки земного шара, в том числе и на родину виктории — в Южную Америку. Тогда-то и обнаружилось, что раньше Шомбургка и Пёппига гигантскую кувшинку видели не только местные жители, но и натуралисты-ботаники, которые либо не сделали ее описания, либо они не дошли по назначению и не стали достоянием науки.
Претензии на приоритет открытия виктории заявил и французский путешественник Альцид д'Орбиньи, видевший, по его словам, викторию раньше Шомбургка и Пёппига, еще в 1828 году. Вот что рассказывает д'Орбиньи о растении: «3 марта я возобновил свою навигацию и, спускаясь быстро по Паране, пришел к устью маленькой речки Сан-Жозе, которая перед своим впадением в реку образует огромное болото. Там и нашел растение, которое, возможно, является одним из красивейших растений в Америке.
Это растение... известно у индейцев гуарани под названием «ирупе» («и» — «вода», «руле» — «блюдо», «поднос»).
Представьте себе на пространстве около четверти лье или более того в ширину округлые, плавающие на поверхности воды листья от одного до двух метров в диаметре, края которых, как у блюда, перпендикулярно подняты на два пальца над водой. Эти листья гладкие сверху, снизу делятся на массу правильных отделений, которые образуются сильно выступающими ребрами, наполненными воздухом, поддерживающим листья на воде. Вся нижняя поверхность листьев, как и стебель, и цветки, покрыта шипами. Среди этого широкого пространства сверкают соразмерные листьям огромные, более фута в поперечнике, цветки, то сиреневые, то розовые, то белые, всегда махровые и испускающие тонкий аромат. Эти цветки образуют затем шаровидные плоды, которые становятся большими, как половина головы, и наполнены округлыми, очень мучнистыми семенами. Я не мог налюбоваться этим растительным колоссом, собрал цветы, листья и плоды и поехал в Корриентес.
Как скоро я вернулся в город Корриентес, я поторопился сделать рисунок этой очаровательной водяной лилии и показал мою находку местным жителям. Они мне рассказали, что семена этого растения являются ценным пищевым продуктом, их можно есть как маис, почему по-испански растение и называют «маис дель акуа» — то есть «водяной маис».
Д'Орбиньи описал вид виктории, отличающийся от найденного Пёгшигом и Шомбургком и распространенный в Аргентине: «Позже я слыхал и от одного друга Бонплана, что Бонплан за восемь лет до меня... видел это великолепное растение около маленькой речки Риохуэло; пытаясь добыть экземпляр последнего, он едва не упал в реку и четыре недели спустя не мог говорить ни о чем, кроме как об этом растении».
Д'Орбиньи пришлось наблюдать и второй вид виктории: «Поднимаясь по Мадейре вблизи впадения речки Маморе... в одном необъятно большом озере со стоячей водой, но связанном с рекой, я вдруг увидел растение внешне столь исключительное, что тотчас убедился в том, что это растение похоже на водяной маис, найденный мною в Корриентесе. Однако, к моей большой радости, я нашел, что оно специфически отличается от того, которое я видел раньше,— у этого нижняя сторона кармазиново-красная и лепестки совсем своеобразны».
Благодаря д'Орбиньи стало известно о существовании двух видов виктории, а Бонплан, впервые увидевший ее, утвердить и доказать первенство открытия так и не смог. В 1835 году он посылает в Париж профессору Мирабелю семена виктории-регии, прилагая подробное письменное сообщение: «Водяной маис получил у местных жителей такое название потому, что его плоды содержат множество круглых семян, наполненных белоснежным крахмалистым веществом, которое заменяет маисовую муку. Мука, приготовленная из водяного маиса, не только не хуже муки из настоящего маиса, но не уступает лучшей пшеничной муке и превосходит муку кассаву, получаемую из клубней древесных растений.
Ко времени созревания плодов водяного маиса женщины из Корриентеса усердно занимаются сбором семян и приготовлением из них муки, которую затем тщательно сохраняют. Из этой муки они готовят множество пирогов и булок. Особенно ценится один сорт печенья, что вкушать его считается роскошью».
К сожалению, семена виктории, посланные Бонпланом, погибли. А ко времени получения его сообщения виктория-регия уже появилась в оранжереях Европы и в 1849 году успешно цвела в Англии.
Достигнуто это было в результате больших усилий после целого ряда неудачных попыток. В 1842 году Шомбургк отправил большое количество семян и части растения в ботанический сад в Кью, близ Лондона, но все попытки укоренить части растений не увенчались успехом. Семена, помещенные в воду с илом, пришли сгнившими, а посланные сухими хотя и сохранились, но пересохли и полностью потеряли всхожесть.
Успеха добились английские врачи Роди и Лаки, которые прислали в 1849 году из Британской Гвианы в Кью семена виктории в бутылке с чистой водой. Семена, присланные Роди и Лаки, проросли, и уже весной 1849 года в ботаническом саду в Кью было получено шесть молодых растений виктории. Пять растений выращивалось в оранжерее в Кью, а одно — в оранжерее герцога Девонширского в Чартсворте. Все растения развивались успешно, но только одно из них, в Чартсворте, зацвело в 1849 году Остальные зацвели в Кью лишь на следующее лето.
Весть о том, что виктория должна цвести, быстро распространилась не только среди служащих ботанического сада и ученых, но также среди художников и репортеров. К моменту раскрытия цветка в оранжерее собралась огромная толпа. Все, волнуясь, смотрели на часы. В пять часов вечера закрытый бутон появился над водой, его чашелистики раскрылись и обнажили снежно-белые лепестки удивительной красоты. «Присутствовавшие стояли, пораженные величием явления, и не знали, чему удивляться — величине ли и красоте форм, ничем неописуемому благоуханию в теплице, распространившемуся при цветении растения, или, наконец, беспримерной скорости раскрытия цветка»,— писал известный ботаник-аквариумист Н. Ф. Золотницкий. Через два часа цветок вновь сомкнул лепестки и опустился под воду. На другой день в оранжерее народ собрался с утра в ожидании очередного чуда. И вот цветок виктории вновь раскрылся в семь часов вечера, и, к удивлению всех присутствующих, произошло неожиданное превращение цветка — он был уже не белым, а ярко-розовым. Вскоре стали опадать лепестки, причем их окраска становилась все более интенсивной. После полного опадения лепестков началось активное движение тычинок, которое, по свидетельству очевидцев, было даже слышно...»
Сообщение о том, что в Англии удалось вырастить викторию и довести ее до цветения, а также получить всхожие семена, произвело сенсацию среди садоводов Европы. Английский парламент ассигновал три тысячи пятьсот фунтов стерлингов на строительство в Кью особой оранжереи. В 1851 году виктория цвела во Франции, в Италии, в Германии, в Индии, в США, в 1854 году — в Петербурге.
В 1853 году в Петербургском ботаническом саду построили специальную оранжерею с бассейном 7,6 метра в диаметре, куда и высадили викторию. Растение хорошо развивалось, цвело и плодоносило.
Сегодня виктория, помимо Ленинграда, выращивается в оранжереях ботанических садов Москвы, Риги, Киева, Тбилиси, Томска, Харькова. В открытых бассейнах ее можно увидеть в Адлере, Баку, Ленкорани, Сочи и Сухуми.
У амазонской кувшинки виктории-регии листья с таким запасом плавучести, что могут выдержать вес взрослого человека. Желая проверить грузоподъемность листа, один из исследователей высыпал на него десять ведер песка, и только тогда лист утонул.
Такая плавучесть объясняется удачной их конструкцией. От черешка веером расходятся толстые пустотелые жилки, которые тянутся лучеобразно до края листа. Английский архитектор Д. Пакстон использовал модель листа при проектировании Хрустального дворца в Лондоне. Он выставил для обозрения лист виктории и заявил, что идея сооружения дворца принадлежит не ему, а природе. Система балок и опор в точности соответствовала переплетению жилок в листе амазонской кувшинки.
Думали, что большой запас плавучести нужен листу виктории, чтобы не утонуть во время ливней, когда его «блюдо» заполняется дождевой водой, но это не так. Оказалось, у листьев имеются отличные отливные приспособления, словно водостоки на крышах домов, да и само днище усеяно множеством отверстий.
На родине, в тропиках, у виктории вырастает больше двенадцати листьев. Через два-три дня появляется новый лист. Он начинает раскрываться днем и за ночь достигает обычных размеров — около двух метров в диаметре.
Цветение виктории длится две-три ночи. Перед распусканием цветка в вечернем воздухе разносится запах спелого ананаса. Затем в сумерках медленно и торжественно разворачиваются пятьдесят белых лепестков. Всю ночь благоухает цветок, рассеивая тепло вокруг себя. Измерили температуру внутри цветка — она оказалась на одиннадцать градусов выше окружающей. Утром запах исчезает, лепестки складываются, чтобы раскрыться следующим вечером уже красными. Белыми остаются лишь самые крайние.
В наших водоемах растет всего три вида кувшинок, относящихся к семейству нимфейных. В водоемах теплых стран нимфейных гораздо больше — и род кувшинок насчитывает около полусотни видов.
Австралийская поэтесса Джудит Райт писала:
Здесь лилия, точенная водой, Над огненной своею сердцевиною Молитвенно разводит лепестки, Огромные и синие, как вечер.
По всей вероятности, поэтесса воспела местную кувшинку с гигантским, до тридцати пяти сантиметров в диаметре, темно-голубым точно фарфоровым цветком с ярко-оранжевыми тычинками. |
